Темные Жрецы из древней славянской традиции

В данной статье мы раскроем образ темного жреца из древней славянской традиции. В былые времена павшими в бою воинами прощались особые священники – это жрецы-нарады (Темные жрецы) под названием Черный Ворон. Такой священник в черных одеждах шел с гуслями по полю и отпевал всех павших в бою. Он пел громко особую торжественную песню о Вечной Жизни, он пел великую песнь о Великих Богах и Вечной Вечности. О темных (черных) жрецах и песне “Черный ворон” и пойдет речь в этой статье.

Идет человек по земле тяжелой твердой поступью. А впереди его всегда летит душа на птичьих крыльях. То вдаль улетит душа, то в тело возвратится, то уставшая прокатится на спине какой-нибудь птицы. Летят птицы, а на отдыхе всегда поют. Вот и душа всегда поет у человека и когда все у него хорошо и перед ратными делами.

Потому есть в нашем народном фольклоре и песни жемчужные, и песни серебряные, и песни золотые. Но есть песни и великие, одна из таких песен называется “Заговор от пули и шашки”.

Когда эту песню сложили, один Бог знает, давно очень, тысячи и тысячи лет назад, а дошла она к нам как песня донских казаков. Спасибо им, сохранили они ее, стилизовали немного под свое время, но и подрастеряли некоторые слова и куплеты, но главную суть сохранили.

Пели песню Черный ворон под игру на гуслях, и пели ее воины, ушедшие на войну. Не было тогда еще церковного запрета на гусли, сказы и сказки. Песня эта связана с птицами: гусями, лебедями и утками; а значит и душами наших воинов. Сохранилась у наших детей игра в доганялки, гуси-лебеди называются. Старается одинокий ребенок-гусь к своему дому-стае прибиться, но мешает ему это сделать стая серых волков. Изо всех сил, он, изворачиваясь бежит к своим братьям, кричит, зовет на помощь. А если попал в беду, помогут свои, отобьют у врага, выручат. Вот почему в древности наши воины всегда считались гусями, а особые храбрые и статные назывались лебедями. Воины лазутчики и разведчики для особых поручений назывались утками. До сих пор наши воины носят головные уборы различных цветов, как имеют и утки разных пород свой окрас головы. Таким образом в древности наше войско из молодых воинов состояло из “гусей”, “лебедей” и “уток”. Это потом закаленная в боях душа воина перевоплощалась в “сокола” или “орла”. Отсюда и остались в нашем языке выражения: “войска произвели смелый налет на врага” или “налетели на противника”.

Часто уходили русичи воевать в далекие края, били врага до победного конца в его логове. И с песнями возвращались в родные края. Но не все возвращались домой, некоторые гибли в боях. И воин, павший в бою, возвращался на какое-то время домой журавлем, аистом или цаплей. Душа павшего воина не опускалась на землю, он просто пролетал над родными просторами, уходил к неведомым высотам, улетал в неведомые дали. Это у нас в крови заложено смотреть с замиранием сердца на клин пролетающих журавлей. Смотрит человек на пролетающих журавлей и прощается с кем-то или с чем-то…

В былые времена павшими в бою воинами прощались особые священники –  это жрецы-нарады под названием Черный Ворон. Такой священник в черных одеждах шел с гуслями по полю и отпевал всех павших в бою. Он пел громко особую торжественную песню о Вечной Жизни, он пел великую песнь о Великих Богах и Вечной Вечности. И он прощал воинам все: за то, что они убивали людей, пусть даже врагов, что в их глазах горело безумие, а из уст вырывались крепкие словечки. Отпевал Нарада всех павших, а также тяжело раненых бойцов, тех, кто присмерти, тех, которым уже не помочь. Он собирал от них Наказы для родных и близких.

Песня “Черный ворон” именно о таком наказе. Умирающий воин дает наказ черному жрецу, что и кому передать и отдать, и в конце песни он умирает. Но песню поют живые. Для русского человека основой или опорой всей жизни всегда была чистота души. В сражении с врагом сложно сохранить душу чистой. Надо перед боем все страхи перебороть, о многом с собою договориться, ведь придется убивать людей, а иначе не защитить свою Родину. Но есть способ защитить чистоту своей души и в сражении. Для этого надо отпеть душу заранее, остается душа, замрет и устремится в небо, а тело? Тело – в атаку, в сражение, в бой. Солдату запада не понять такое отношение к душе и даже невозможно. В уставах западных армий допустимо отступление или сдача в плен если есть угроза для жизни солдата. Для русской души это есть предательство перед родными и близкими, всего его Рода. Наши воины спели “Черного ворона” и в “мертвый строй”. Они отпели сами себя. “Мертвый строй” наших бойцов – это страшная атака. Отпетые воины бегут, летят на врага, им боятся некого, они уже все мертвы, все они попрощались со своими родственниками, попрощались с друг с другом, распрощались со своими жизнями. Если воина в этой атаке убьют, душа останется чистой, славной и невредимой. А если воин выживет, его душа помается, помается и со временем вернется в тело. Ей помогут вернуться и обустроится жрецы Нарады.

Песню эту поют с жаром, чтобы победить холод смерти, кровь должна стыть в жилах у бойца. Одно все понимали и наши и враги, сейчас русичи пойдут в атаку, и не дай Бог попасть под горячую руку. Атака эта будет атакой “мертвецов”, и умрут они не сейчас, а в веках, во тьме веков. В души же врагов зайдет сама Смерть, и она врагов не отпустит. Помнить и содрагаться будут всю жизнь!

Черный ворон – это песня-заговор о смерти, такова судьба всех павших воинов. Черный Ворон – сам жрец в черных одеяниях, что своей правой черной рукой теребит струны гуслей, струны жизней солдат. А над полем боя кружится птица жреца – черный ворон. Ведь черный ворон – это Кара небесная, и звуки птица издает “кар-кар-кар”. Душа Нарады. Ворон птица мудрая, он не тронет раненого бойца если ему не уготована судьбой смерть.

Никогда не пели эту песню ради забавы. Сейчас на эстраде это можно. Пели эту песню только воины или окопе или за столом, поминая павших в бою своих товарищей. Эта песня не гимн смерти, эта песня о Жизни, но со слезами на глазах.

Жрец Черный Ворон решает судьбу раненых бойцов. Легко раненых отправляют в лазарет лечиться, а других готовили отойти в Мир иной, выслушивая последнюю волю и передать ее родным и близким. И только после всего этого отпевали всех павших.

Черный ворон, что ты вьешся
Над моею головой!
Ты добычи не добьешься,
Черный ворон, я – не твой…

Ворон птица мудрая, тем кто способен выжить, эта птица не подлетит. Она как предвесник смерти, интересуется только теми, кто точно обречен.

Что ты когти, да распускаешь?
Что ты песнь свою поешь?
Коль добычу себе чаешь,
Зато веточку несешь…

Отпевали павших под гусли, пальцы жреца выглядели как когти, нацеленные на добычу, как когти ворона над павшим гусем-лебедем. Для тяжело раненого сейчас время передать последние предсмертные слова для своих родных.

Завяжу смертельну рану
Я подаренным платком
А затем с тобой я стану
Говорить про все рядком…

Нарада не торопил смертельно раненого бойца. Его весть родным и близким считалась священной. Нарада, взявший ее на себя, обязательно должен был донести его родным.

Полети в родну сторонку,  
Где у маменьки был мал,
И скажи ей потихоньку
Что за Родину я пал.

Вестовой, так называли “черного вестника” строго соблюдал обряд по передачи воли павшего. Первыми получали весть мать и отец. Иногда повторное двустишье поют такими словами:

Со спины, и взяв за плечи, 
Что за Родину я пал.

Сообщая матери и отцу скорбную весть, вестовой ни в коем случае не должен был смотреть им в глаза. Горе материнское способно было проклять вестового.  Да и вестовому некуда было деть глаза и некуда было провалиться, вестовому было положено обойти мать и зайти ей за спину. Из-за спины он тихим голосом сообщал о гибели сына. Для того что бы поддержать женщину, у которой подкосятся ноги, он брал ее за плечи и говорил: “крепись мать, твой сын пал смертью храбрых, пал смертью героя”.

А отцу скажи отдельно,
Что я род не посрамил
И перед ворогом смертельным
Назад шагу не ступил …

Следующим смерть о сыне отдельно получал отец. Только он имел право знать подробности смерти сына, имел право знать, что и как все произошло. И только отец знал, что и как рассказать о гибели сына своим родственникам. Отцу надлежало гордиться своим сыном, ведь он прославил род своей доблестью. Поэтому вестовой рассказывал отцу о подвиге сына, даже если особого подвига и не было.

Скажи братьям, скажи сестрам
Я хороший у них брат
А к родимым семи верстам
Журавлем вернусь назад…

Близкие родственники то же имели право знать как погиб их брат. Причем, чтобы не произошло на поле брани, все должны с гордостью вспоминать о нем. Поверье что павшие воины возвращаются домой журавлями бытует издревле. Услышав крик журавлей, нужно было оставить все дела и проводить их взглядом, отдавая дань памяти погибшим защитникам своей Отчизны.

Отнести платок кровавый
Милой любушке моей,
Скажи ей: вояка бравый
Там женился на другой…

В этом куплете речь идет о жене или невесте. Жена или невеста ждала своего мужчину, ушедшего на войну, каждая по-своему, и это ожидание было священным. Женщина не могла выйти за другого мужчину, когда муж или жених их не вернулся. Даже его смерть не являлась уважительной причиной выйти замуж за другого. Единственный способ это сделать – это дать свободу своей жене или невесте, для этого надо было “вернуть данное ей слово своему мужчине”. 

Взял невесту тиху-скромну,
Легок шаг, в глазах огонь
А сватами у нас были
Шашка вострая, да конь…

В этом куплете дано описание Варвары-красы, длинной косы. Это устойчивый образ Смерти в наших былинах. Жена и невеста, конечно, ждали возвращение мужа или жениха домой и старались не думать, что он может погибнуть. Но если он погибал, то считалось что он лег рядом со Смертью, и она стала ему вместо жены. Сообщение от мужа делало оставленную женщину полностью свободной.

Встану рано, выйду в поле –
В небеса наш Дон течет.
Там без страха и без боли
Солнце красное встает…

Дон – это общее название всех наших глубоководных рек в нашем языке. А жизнь человеческая – это река. Для павшего воина она уже течет на небеса. Образ смерти – это закатное красное солнце. Красное солнце – это закат на земле, но в потустороннем мире – это восход.

Кручена струна пропела
Над моею головой – 
Видно, смерть моя приспела,
Черный Ворон, я, брат твой…

Наконец жрец-нарада подошел к умирающему воину, его гусли над головой умирающего, крученая струна поет совсем рядом и Нарада обещает ему исполнить последнюю волю.

Все, его песня спета!

Всех, кого можно было спасти вынесли с поля боя. Все пожелания у тяжело раненых собраны и все отпеты.

Души все уйдут на небеса, а тела будут отданы птицам. После победы сюда возвратятся выжившие воины и похоронят останки погибших товарищей. Похоронят, и споют им песню другую – за здравие! Песню памяти.

Автор: Геннадий Комов (Рунмастер)